Велик, могуч и сложен русский язык. Мы не перестаем этим восхищаться, гордиться, но кое-кто кое-где у нас порой испытывает непреодолимое желание упростить его, подогнать под свои сиюминутные потребности и самобытное восприятие. Проекты бывают самые фантастические. Вот недавно в Интернете распространилась фейковая новость, будто бы Министерством просвещения РФ совместно с Высшей школой экономики и почему-то Иркутским государственным университетом путей сообщения (!) разработан проект сокращения количества букв в русском алфавите. Первой пострадала, конечно же, буква Ё, которую навсегда заменит Е, кроме того, исчезнут твердый знак и буква Ы, место которых займет одинокий мягкий знак, а буквы Ц, Х, Ч, Ш и Щ заменит новый знак, который пока находится в стадии разработки.
Самое смешное, что многие поверили. Тем более что новость появилась задолго до 1 апреля. Ну действительно, мало ли до чего могут додуматься горе-реформаторы! Ведь предлагают же некоторые на форумах ликвидировать дефисы после частиц кое-, пол- и т.п., чтобы не думать, почему пишется кое-как, но кое о чем, полвторого, но пол-одиннадцатого. И вот еще интересная идея: заменить букву С в слове «лестница» на З, поскольку происходит оно от слова «лезть», а в существующем варианте корнем этого слова им видится «лесть», а это, мол, хорошо только для карьеристов… Другие предлагают убрать в этом слове букву С, поскольку, дескать, проверяется оно словом «лесенка», в котором такой буквы нет.
Что тут скажешь? Возникают подобные предложения от незнания истории языка. Ведь слово «лестница» действительно произошло от древнего праславянского глагола lezti (лезть) с помощью суффикса -тв- и ранее имело форму лезтва, по аналогии бритвой (от брить) и жатвой (от жать), то есть буквально – то, с помощью чего лезут. Позже, повинуясь обычаю оглушения звонких согласных перед глухими, от него образовалось слово lestva, а затем уже в старославянском языке lestva стала лествицей. Со временем, опять же в соответствии с логикой языка, уподобляясь многочисленным словам, оканчивающимся на -ниц-а (звонница, кузница), возникла современная лестница. Но следы этого превращения остались в родственных языках.
В словенском до сих пор в ходу слово lestva, в болгарском – лесвiца, имеющие, как нетрудно догадаться то же значение.
В церковнославянском языке существует слово «лествица», тесно связанное с глубоким духовным произведением преподобного Иоанна, игумена горы Синайской, именуемого Церковью Лествичником. Образ «Лествицы», положенный в основу этой книги, заимствован из библейской истории о видении Лестницы Якова, соединяющей небо и землю, по которой восходят ангелы. «Лествица» преподобного Иоанна, по праву названная учебником духовной жизни, состоит из 30 глав, представляющих собой ступени, по которым человек должен восходить к Богу посредством устранения страстей и достижения добродетелей. Неизгладимое впечатление произвела эта книга на нашего великого писателя Николая Васильевича Гоголя, он делал из нее многочисленные выписки, и даже, по некоторым сведениям, переписал всю ее от руки. Органично вошел образ небесной лестницы и в его творчество. К примеру, в повести «Майская ночь, или Утопленница» казак Левко рассказывает своей возлюбленной, что «у Бога есть длинная лестница от неба до самой земли. Ее становят перед Светлым Воскресением святые архангелы; и как только Бог ступит на первую ступень, все нечистые духи полетят стремглав и кучами попадают в пекло, и оттого на Христов праздник ни одного злого духа не бывает на земле».
Интересен образ лестницы у А.С. Пушкина. Изучая русскую народную песню, от открыл в ней закон «лестницы чувств» – постепенного движения от «разгулья удалого» к «сердечной тоске» и наоборот. Не раз использовал он этот прием и в своем творчестве, когда «Зимней дороге» от дорожной скуки, одиночества и бесприютности переходит к безмятежности снежного поля и домашнему уюту счастливой любви, или в «Осени», когда от осенней погоды через описание весны, лета, снова осени восходит к величайшему лирическому подъему:
Громада двинулась и рассекает волны.
Плывет. Куда ж нам плыть?
Не раз использовался открытый Пушкиным прием «лестницы чувств» и другими писателями, в том числе И.С. Тургеневым в «Певцах», когда в песне Якова звучит «и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и слабость, и какая-то увлекательно-беспечная грустная скорбь».
Подхватывает открытый Пушкиным метод и А.П. Чехов в «Дуэли», где его герой Лаевский, казалось бы, пал безмерно низко, но, потрясенный своим падением, внезапно приходит к моральному возрождению.
Удивительно связан образ лестницы и с самой жизнью и смертью Пушкина. Близкие друзья, присутствовавшие при его последних минутах, рассказывали, что, уже впав в забытье, поэт несколько раз повторил: «Лестница, лестница…» Быть может, в эти мгновения ему и в самом деле явилась Лестница Иакова со ступенями в горние селения.
После столь возвышенных образов, созданных русской словесностью, вернуться к варианту написания этого слова через З, от которого язык ушел много веков назад, было бы грубым и бессмысленным нарушением естественных законов словообразования.
Вообще, в последние годы мы что-то слишком часто «требуем перемен», как будто не хватило их в нашей жизни: то в безумном порыве стремимся в «светлое будущее», то заболеваем ностальгией по прекрасному прошлому. Но в том и в другом случае хотим так или иначе преобразовать окружающий мир, вместо того чтобы попытаться изменить себя (разумеется, в лучшую сторону!). Задача это непростая, но начать можно с малого – заинтересованно и с любовью узнавать родной язык, его историю и логику, постоянно открывая для себя что-то новое и значительное.
Дорогие читатели!
Надеемся, вам интересны материалы нашей рубрики «Игра слов». Но, возможно, мы не затронули какие-то интересующие вас проблемы и секреты русского языка. Пишите нам, присылайте свои вопросы. Мы с удовольствием поиграем вместе с вами!
